В Киргизии прошла конференция о роли ШОС в интеграции Центральной Евразии

5-6 июня 2009 года Региональный филиал российского Института стран СНГ и Общественный фонд Александра Князева провёл на берегу озера Иссык-Куль, в Киргизии, международную экспертную конференцию «ШОС как фактор интеграции Центральной Евразии: потенциал стран-наблюдателей и стран-соседей». В конференции примут участие авторитетные эксперты из стран-участниц ШОС — Казахстана, Китая, Киргизии, России, Узбекистана и Таджикистана, стран-наблюдателей — Ирана, Индии, Пакистана и Монголии, из Афганистана и из других стран региона, а также из ряда стран Европы. Организаторами мероприятия выступили Региональный филиал российского Института стран СНГ и Общественный фонд Александра Князева.  

Программа конференции будет сконцентрирована по трем основным направлениям: 1. Геополитика Центральной Евразии и проекты интеграции и сотрудничества. 2. ШОС как фактор экономического роста: энергетические, коммуникационные и инвестиционные возможности. 3. Проблемы безопасности и внешние факторы нестабильности.

Организатор конференции Александр Князев рассказал корреспонденту ИсламРФ о целях данной встречи экспертов: «Сейчас очень остро стоит проблема расширения ШОС. Поэтому мы собрали международных экспертов знакомых с тематикой для того, чтобы выработать оценки и мнения, и донести их до широкой общественности, особенно до кругов, принимающих политические решения».

От лица мусульманской общественности России выступил первый зампредседателя Духовного управления мусульман Нижегородской области, главный редактор ИД «Медина» Дамир-хазрат Мухетдинов. Он рассказал о роли мусульманского фактора в интеграции российского и центральноазиатского пространства. Также Д.Мухетдинов предложил включить в итоговой резолюцию конференции положения об активизации взаимодействия исламских организаций и институтов России, стран Центральной Азии и членов ШОС и создании единой исламской инфраструктуры в рамках Евразии – например, Евразийского исламского совета, обладающего консультативными функциями в системе Шанхайской организации сотрудничества. Именно такая конфигурация религиозно-политического тандема, отметил Д. Мухетдинов, соответствует современной логике устойчивого развития государств и народов региона и способна обеспечить формирование более мощного центра силы в рамках Евразийского континента.

IslamRF

Предлагаем Вашему вниманию полный текст выступления Д. Мухетдинова в рамках указанной конференции.

Роль мусульманского религиозного фактора в интеграции российского и центральноазиатского пространств  (взгляд из Поволжья)

 Исламский мир постсоветского пространства отличается, более чем тысячелетними связями. Большинство мусульман России и Центральной Азии традиционно принадлежат к ханафитскому мазхабу. В последние годы, благодаря развитию исламоведения и археологии, мы получаем все более адекватное представление о начале исламской эры   для российских мусульман. Это, вначале присоединение Дербента к Арабскому халифату в середине 7 века, а столетие спустя Ислам получает массовое распространение среди тюрок Поволжья – предков татар. В 9 веке с расцветом экономических связей  между Поволжьем и Центральной Азией начинается эпоха богословского и образовательного влияния мусульман Мавераннахра. В 922 г. посланец багдадского халифа Ибн Фадлан фиксирует принадлежность булгар к  ханафитскому мазхабу и влияние на них мусульман Хорезма. Все попытки багдадских султанов сменить правовую принадлежность волго-камских булгар окончились неудачей. И сегодня мусульмане Волго-Уральского региона и Сибири говорят о принадлежности к мазхабу имама-агзама – великого имама Абу Ханифы. 

Второй раз мусульмане Мавераннахра оказали поддержку мусульманам Волго-Уральского региона  в эпоху кризиса  мусульманской цивилизации в регионе. В XVII-начале  XX вв. в Средней Азии  получили образование ряд выдающихся ученых и богословов: от первого муфтия Оренбургского Магометанского Духовного Собрания Мухаммеджана Хусаина (1788-1824) до первого муфтия Центрального Духовного управления мусульман Галимджана Баруди (1917-1921). Эти муфтияты и их преемники действуют в рамках сугубо ханафитского мазхаба. Выдающаяся роль в установлении тесных контактов и сотрудничества улемов и мударрисов России и Центральной Азии принадлежит татарским выпускникам бухарских медресе – улемам-ханафитам  Абдуннасыру Курсави, Шигабетдину Марджани, Мусе Биги.

Однако сформировавшиеся в течение столетий устойчивые связи между мусульманами России и Центральной Азии понесли существенный урон вследствие Октябрьской революции 1917г. и последующим утверждением государственного атеизма в качестве одного из доминирующих черт советского режима. Религия во всех ее проявлениях стала объектом жесткого преследования, в итоге значительный субстрат единого социально-духовного пространства времен Российской империи был потерян. Российской империи был потерВ этих условиях многие мусульмане из Центральной России стремились найти убежище в Центральной Азии.

Вместе с тем, роль религии  Ислама была востребована в годы Великой Отечественной войны, она объективно стала фактором сплочения мусульманских народов Союза перед лицом немецко-фашистской агрессии. Впервые за долгие годы ислам продемонстрировал свой мощный объединительный потенциал, что оставляло надежду на последующее полноценное возрождение исламского сообщества  в рамках СССР.

В 1943 г. по предложению улема Эшона Бабахана для проведения Курултая мусульман Центральной Азии в Ташкенте был создан подготовительный комитет, в который вошли видные богословы Узбекистана, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана. К участию в работе были привлечены авторитетные российские богословы: председатель Центрального Духовного управления мусульман шейх Габдуррахман Расули, имам-хатыб Московской мечети Халил ар-Рахман Насретдинов, имам-хатыб Казанской мечети «Марджани» шейх Киямитдин аль-Кадыри.

К сожалению, поколение имамов, получившее образование в рамках российских мусульманских традиций к моменту распада СССР практически вымерло, т.к. традиции религиозного образования в России оказались прерванными более чем на шесть десятилетий. Медресе Мир-и Араб и Ташкентский исламский институт им. Аль-Бухари являлись традиционными центрами богословской подготовки профессиональных мусульманских кадров, в полной мере удовлетворяя потребности российской уммы. Это придавало всему процессу некую централизованность и устойчивость. Идейно-идеологический кризис, поразивший всю страну в 1990-е гг., имел плачевные последствия и для российско-среднеазиатской системы исламского образования: тысячи молодых мусульман устремились в разные концы света в поисках шариатских знаний, вследствие чего на уровне поколений произошел разрыв в преемственности духовно-методологических традиций ханафизма. Под угрозой оказался весь вековой уклад жизни мусульман постсоветского пространства, которые вступили в опасное и затяжное противостояние с агрессивными пуританскими идеологиями, чуждыми российским ханафитам как по форме, так и по содержанию.

Вместе с тем, необходимо отметить, что с самого начала исламского призыва мусульмане проявляли глубочайший интерес к общественным дискуссиям для выяснения того, как следует поступать в отношении неизвестных и сложных вопросов (гражданских, уголовных, финансовых, политических и др.), постоянно возникавших на новых территориях, с учетом соответствия этих действий принципам Ислама. Это привело к созданию целой системы религиозных законов, основанных на Коране и Сунне, называемой по-арабски шариат («прямой путь»), и комплекса юридических норм, извлекаемых из законов шариата (араб. фикх — «глубокое понимание веры»). Рациональные методы познания Божественно воли в приложении к повседневной жизни мусульман стали в итоге важнейшим атрибутом исламской модели мышления и фактором сохранения исламского образа жизни в меняющихся исторических условиях.

Абу Ханифа настаивал как раз на том, что исламское право должно быть в целом выстроено с помощью иджтихада ? самостоятельного решения вопросов авторитетными богословами. Таким образом, он и его ученики смогли применить исламское учение ко многим новым, незнакомым до тех пор проблемам и спорным вопросам, опираясь не только на буквальное прочтение Корана и Сунны, но и на глубокое понимание религиозных предписаний.

Сегодня российские мусульмане крайне нуждаются в богословском обосновании ряда проблемных вопросов, готовых ответов на которые не существует. Для этого им важно поднять уровень богословского дискурса да такой степени, чтобы сама постановка этих вопросов являлась естественной реакций общества, а не рассматривалась бы в качестве некой новой реформы по неведомым лекалам (типа «евроислама», разработанного атеистическими кругами Татарстана).

Р. Фахретдин говорил: «Нации, которым приходится жить в мире, должны самостоятельно мыслить, и им нужно двигаться в соответствии с изменениями времени и прогрессом. Для того, чтобы политические, экономические и общественные дела соответствовали потребностям времени их нужно соответственно обновлять и строить». При этом «в парламенте и Государственном Совете... нужно выполнять решения, согласные с Кораном и Сунной».

Иджтихад есть способ «легального» обновления ислама, но не в его основополагающих аспектах – догматике либо обрядовой части, а в производной от них организации жизни исламского сообщества в соответствии с Божественным законом. Ислам не может быть оторван от жизни уммы. Ислам – есть жизнь, а потому должен развиваться по ее законам. Не любое видоизменение социального пространства общины есть бидаа, ибо последнее проистекает из неправильного понимания воли Всевышнего, человеческого заблуждения. С этой точки зрения, иджтихад, практикуемый наиболее сведущими в шариатских науках алимами, - естественное препятствие на пути религиозного невежества, залог адекватного прочтения предписаний Корана и Сунны в наше сложное время и способ раскрытия внутреннего потенциала ислама.

Никакая радикальная идеология не может быть уничтожена физически, как это пытаются осуществить силовые ведомства на Северном Кавказе, а в последние годы — и в Волго-Уральском регионе. Это борьба со следствием, а не с причиной. Ибо как учит одна из китайских стратагем, чтобы котел перестал кипеть, необходимо не дуть на него, а убрать из-под него огонь.

Поэтому задача российского общества гораздо сложнее — создать такие условия жизни, при которых радикальная идеология изжила бы сама себя, не будучи востребованной людьми. Именно этому и способствует видение Ислама традиционными юридическими школами, в частности ханафитским мазхабом.

Однако на сегодняшний день книжные рынки наших стран переполнены литературой, пропагандирующей другие направления, которые призывают установлению всемирного исламского халифата. Как следствие, радикалы призывают к насильственным действиям против немусульман, рождается непонимание исламской религии, ассоциируемой с агрессией и экстремизмом, в то время, как большинство из подобных идей относительно легко устранимы путем приведения корректной богословской аргументации. Учитывая, что радикализм в среде некоторой части мусульман в основе своей – есть прямое следствие религиозного невежества и неадекватного понимания предписания Корана и Сунны, жизненно важно общими усилиями формировать правильную парадигму исламского мышления, где нет места фанатичному буквализму.

Если говорить о Северном Кавказе, то очевидно, что противодействие должно складываться из следующих элементов:

1) Если на первой стадии без вооруженного физического подавления очагов терроризма не обойтись, то на последующих одно лишь физическое преследование не способно ликвидировать идеологию эксклюзивизма в религии, на которую опираются все экстремистские круги. Недаром халиф Али завещал преемникам не применять к террористам своего времени методы насильственного преследования и уничтожения: истребить можно носителей идеологии, но не саму идеологию, которая, слово заразная болезнь, находит для себя все новых и новых носителей.

2) Именно поэтому важно создавать особую атмосферу неприятия не только методов террористов, но и их религиозных воззрений (эксклюзивизм, такфиризм, якобы наличие справедливого правителя). Следует помнить, что в истории Ислама терроризм обрекал сам себя на гибель тогда, когда общественное мнение разочаровывалось в нем и оборачивалось против них.

3) Но еще более важным следует признать третью и самую главную стадию борьбы с терроризмом под исламским знаменем — стадию религиозного обоснования ошибочности, преступности террористов и неизбежности Божественного проклятия в их адрес. Только тогда, когда Абу Ханифа обосновал богословско-правовые нормы, приравнивающие хариджитов к гибельной перед Богом ереси, это движение трансформировалось в умеренное, навсегда сняв радикальную риторику с повестки дня.

Общеизвестно, что в целях распространения в общинах верующих мусульман на территории России экстремистских идей и радикальных настроений активно используется перевод, издание и широкое распространение соответствующей литературы, формирующей неадекватное восприятие общероссийских социальных и национальных ценностей. Для противодействия этим тенденциям одних лишь правоохранительных мер явно недостаточно, ибо государственные органы надзора не в состоянии отследить радикальную литературу и отфильтровать ее от общепризнанных в Исламе трудов по богословию.

На сегодняшний день и система мусульманского образования, и книжные полки при мечетях, и библиотеки российских мусульман нуждаются в комплексных и базовых учебниках по Исламу, которые охватывали бы широкий круг богословских дисциплин, культивировали эстетику богословской дискуссии и обеспечивали профилактику идей радикализма.

Российские мусульмане, безусловно, осознают всю важность данного обстоятельства и предпринимают вполне конкретные шаги в этом направлении. Так, в 2007г. был переведен на русский язык и опубликован тафсир Корана Абдуллы Юсуфа Али, который лежит в основе всех современных толкований Корана и признан выдающимся как в европейской культуре, так и в арабских странах. Его отличительной чертой является более гибкий, адекватный и универсальный подход к толкованию божественный предписаний с учетом исторического контекста и отход от буквализма.

Изданы книги по системе ханафитского фикха, обрядовой практике, акыде, биографии и методологии Абу Ханифы. Однако нельзя не отметить, что с учетом объема потенциальной референтной аудитории – мусульман-ханафитов России и Центральной Азии – данные книги изданы ничтожным тиражом и, несмотря на большой спрос, не всегда доходят до заинтересованного читателя. К сожалению, ввиду недостаточной государственной поддержки и налаженных каналов трансрегионального распространения наши возможности объективно ограничены.

Очевидно, что процесс реконструкции пространства ханафитского ислама в рамках СНГ и далее – Евразии, учитывая его исключительную роль для стабилизации политических процессов, должно иметь системный характер и охватывать наиболее ключевые его аспекты – книгоиздание, образование, социальное участие. При этом специфика момента заключается в том, что максимальный эффект может быть достигнут только при задействовании межрегиональных связей и выдвижении государственно-исламского диалога на качественно новый уровень. Именно поэтому я обращаюсь ко всем участникам конференции с переложением внести в итоговый текст резолюции положения об активизации взаимодействия исламских организаций и институтов России, стран Центральной Азии и членов ШОС и создании единой исламской инфраструктуры в рамках Евразии – например, Евразийского исламского совета, обладающего консультативными функциями в системе Шанхайской организации сотрудничества. Именно такая конфигурация религиозно-политического тандема, с нашей точки зрения, соответствует современной логике устойчивого развития государств и народов региона и способна обеспечить формирование более мощного центра силы в рамках Евразийского континента.